Марина [НЕ] грустит: Дьявольские ритмы (СИ) - Николай Галеев

Из-за двери еле-еле доносилась музыка. Настолько тихо, что я и расслышал не сразу - видимо, в помещении в своё время грамотно сделали звукоизоляцию. Лишь подойдя к самой двери, я понял, что играли на фортепиано.

- Там сейчас занято, - попытался я урезонить наш ходячий мотор, но куда там. Не обращая ни на что внимания, она ракетой понеслась мимо меня, распахнула дверь и влетела внутрь. Музыка, ставшая было слышнее, мгновенно затихла. Мне ничего не оставалось, как войти следом.

Зал был около двадцати пяти квадратных метров. В противоположном двери углу помещалась ударная установка, у стен - пара больших комбо-усилителей. Ещё тут нашлись несколько школьных металлических стульев, парта, вешалка для одежды и большой новый микшерный пульт.

А откуда же звуки фортепиано?

Осмотревшись пристально, я как-то вдруг встретился взглядом с девушкой, стоявшей за синтезатором. Просто непонятно, как я не обратил на неё внимания, когда только вошёл. Впрочем, фокус был не только в этом. Главное - кем была эта девушка.

Снежана Варяг.

В пустом репетиционном зале играла именно она. Играла до того момента, когда в зал ввалилась Маруся, а следом за нею и я. Теперь она просто стояла и ждала, что мы скажем, и на её личике я не смог прочесть никаких эмоций. Трудно поверить, но в тот день я впервые увидел лицо Снежаны. До того я лишь отмечал про себя пепельное каре, низкий рост, хрупкое телосложение. Теперь я видел ещё и очень симпатичное личико: светлая кожа, еле-заметный румянец на щеках, брови вразлёт, чуть-чуть вздёрнутый носик. Но вот взгляд её серых глаз просто пугал - что-то в нем было не от мира сего.

Маруся, вошедшая чуть раньше и оттого стоявшая впереди меня, видимо, тоже почувствовала неловкость от вторжения, но она не была бы собой, если бы подобные «мелочи» могли выбить её из колеи.

- Привет! Я Маруся, это Яр! Можно, мы тоже будем здесь репетировать?

Девочка за синтезатором не ответила. Вообще. Не то что ничего не сказал, но даже не кивнула. И даже рукой никак не пошевелила. Как будто не живая десятиклассница, а фото-фигура.

Неловкая пауза провисела несколько секунд. Потом маленькая ручка пианистки скользнула к кармашку на груди и извлекла оттуда очки. Так вот в чём был секрет странного взгляда - она просто не видела нас с Марусей как следует!

- Э… ты не против? - не выдержав молчания, спросила моя стремительная спутница, хотя - судя по интонации - это было скорее утверждение, чем вопрос.

- Нет.

И это был ещё один «прорыв»: я впервые услышал голос Снежаны Варяг.

- Погоди - погоди, - попробовал я притормозить Марусю, дабы пустить беседу в цивилизованное русло, - ты что творишь?

Маруся насупилась и замолчала, позволив мне шагнуть вперёд. Встав между одноклассницей-с-мотором и маленькой пианисткой, я обратился к последней:

- Здравствуй. Ты ведь Снежана из 10 - «Б»?

- 10 – «Б». Снежана. Варяг.

Ну и имечко у неё всё же! Понятно, что фамилии не выбирают… хотя, Снежана - вполне себе приятное имя. До чего же странно звучит - «Снежана Варяг»!

- Надо же, мы ведь ни разу не общались, хотя учимся в параллельных классах! - зачем-то ляпнул я.

- Всегда здесь училась, - неопределённо и вроде как невпопад ответила Снежана.

- А это ты играла сейчас?

Снежана красноречиво промолчала.

«Понятно, глупый вопрос».

- Послушай, Снежана, вот она, - я указал на Марусю, - хочет собрать рок группу, но нам надо где-то репетировать. В этой комнате можно?

- С учительницей музыки договорюсь.

Ничего себе, у неё какая реакция!

- То есть можно?

Вместо ответа пианистка лишь слегка приподняла бровь.

Понятно, этот был ещё один глупый вопрос.

- Значит, будешь играть у нас на синтезаторе? - Маруся, которой наскучила наша размеренная беседа, вновь пошла в атаку.

- Можно, - услышал я ответ Снежаны.

- Класс! Яр! Завтра приносишь гитару. После седьмого урока всем быть здесь как штыки. Опоздавший покупает всем остальным мороженое!

Вот так и вышло, что на следующий день я принёс в школу гитару. Здесь оговорюсь, что гитара у меня уникальная, и её появление у меня - отдельная история. Дело в том, что мой отец в молодые годы «зажигал» в группе и владел инструментом очень неслабо. С тех времён у него остался отличный чёрный Fender Telecaster. Ну, это помимо обычной акустики, на которой я разучивал аккорды. Так вот, я, как только загорелся желанием научиться, пристал к нему, как банный лист. И хотя со всеми разъездами папа почти не мог постоянно натаскивать меня, он оставлял мне задания для самоподготовки, которые я прилежно выполнял.

Долго ли, коротко ли, но прошлой весной мне захотелось другую гитару. Во-первых, чтобы была своя. Во-вторых, появилось личное предпочтение по модели - я захотел Les Paul. Ну, вы понимаете, сколько стоит настоящий инструмент Gibson. Это папа Милы Красновой такое может себе позволить, а я не очень-то.

На помощь пришёл мой дед, генерал в отставке.

У него было простое правило: хочешь что-то - действуй. Вот так и вышло, что у деда на участке появился новый сарай, а у меня - определённая сумма в кармане. На оригинальную гитару не хватило бы, конечно, но всё же.

Вы только не подумайте ничего плохого! Я и так помог бы дедушке сарай построить. Да что там, дедуля тоже никогда для меня ничего не жалел. Суть была в том, чтобы не «по щучьему велению» получить желаемое, а заработать на это своим трудом. Я не ребёнок! «Деда, купи мне гитару!» - это нормально для детского сада, а для десятиклассника не годится.

Взяв все накопления и заработанное, я отправился в магазин и... Та-дам! Она висела в уголке под табличкой «По комиссии». Ни царапинки. Дека из красного клёна, позолоченные звукосниматели. Взял послушать - звук просто восхитительный.

И за приемлемые деньги.

В чём подвох?

В том, что на «загрифнике» значилось: Blaster, а не Gibson.

Продавец сказал, что эту гитару принесли буквально за пару дней, что вообще-то есть такая фирма - Blaster, но у неё другой логотип. В общем, как-то так выходило, что инструмент мастеровой, но сделанный не в России.

Сомнительно, да?

Но покупать китайскую гитару - тоже сомнительно, а у этого «Бластера» хотя бы звук. Впрочем, это вовсе не «хотя бы» звук, а большими буквами: «ЗВУК». Сочный, яркий, с необычными обертонами. Поиграв ещё немного, я отметил удобство грифа и влюбился в этот инструмент окончательно. Да что там говорить - она просто сама играла! Деньги мне позволяли, так что я, не медля, купил эту гитару и даже дал имя. Да, вы угадали: Бластер.

Так летом у меня появилась гитара с абсолютно уникальным звуком. Для полного счастья на день рождения я получил от родителей комбо-усилитель с аккомпаниатором, и мы с отцом несколько вечеров подряд устраивали настоящий джем, чем очень повеселили маму.

Я, конечно, понимаю, что снова увёл повествование в сторону, но думаю, иногда стоит отвлечься ради более полного раскрытия темы. Скажем, теперь вы понимаете, как именно я отношусь к музыке и гитарам. Нет, я никогда не был мальчиком со скрипичным футляром. Я не топал в любую погоду в «музыкалку», не приходил в ярость от сольфеджио, и сам не доводил никого до белого каления, играя гаммы. Зато я влёт исполняю «Speed King» и «Fuel». И девчачьи розовенькие «сопле-песни» не терплю. То, что я влез в Марусину затею с группой, объяснялось лишь симпатичной мне девочкой-мотором. Теперь же к этому единственному доводу добавился второй - интересный музыкальный материал.

О моём увлечении гитарами все, конечно же, знали. Увидев меня с чехлом, одноклассники тут же сбежались и стали просить показать. Все, кроме её Неугомонности Маруси Светиной. Она лишь кивнула, увидев меня, сообщила, что «Сегодня - великий день!» и тут же смылась. Вот же егоза!

Так она куда-то уматывала на каждой перемене, да и по окончании уроков - то же самое. Лишь в приказном порядке велела мне идти в репетиционный зал - и сразу унеслась, как на крыльях. «Вот ёлки-палки», - подумал я, собрался и побрёл к лестнице. Спустившись, я вновь услышал фортепиано. И играли не Бетховена, как вчера, а почему-то «Under the Bridge». Попытавшись немного послушать за дверью, дабы не мешать, я понял, что пропускаю действительно великолепное исполнение, а потому всё же аккуратно протиснулся внутрь.

Снежана играла, закрыв глаза. Маленькая пианистка увлеклась настолько, что немного раскачивалась и шевелила губками, напевая про себя. Кто бы мог подумать, что эта лиричная, но всё же довольно жёсткая песенка может нравиться маленькой хрупкой школьнице… в джинсовом комбинезоне и кедах? Погодите! - а почему она не в форме? А вчера она была в нормальной клетчатой форменной юбочке и синем кардигане, нет? Или все же не была?

Да, неважно это всё! Главное - до чего ловко играла! Умудрялась вставлять какие-то дополнительные нотки, заполняя паузы, которых немало в этой песне. Пальчики парили над клавишами так быстро, что казалось, будто она играла не в две, а сразу в четыре руки. Интересно, а все виртуозы умеют вот так - чтобы рук почти не было видно? Эх, с такой клавишницей нам на стадион сразу можно выходить: все придут слушать её, а мы погреемся в лучах славы.